С каждым годом все дальше уходят от нас военные годы. Одно поколение сменяется другим, приходят новые задачи и проблемы, которые порой кажутся невероятно сложными и порой даже неразрешимыми. И трудно бывает понять бабушек или дедушек, которые, слушая разговоры молодых о том, как сложно сейчас жить, вздыхают и прячут боль в глазах, произнося: “Лишь бы не было войны”. Бег времени неумолим. Приостановить его — вот чего хочется больше всего, когда слушаешь рассказы участников одной из самых кровопролитных войн в истории человечества, понимая, что за каждым вздохом, за каждой паузой рассказчика скрываются страшные минуты, пережитые во время войны. Ветераны проявляют великое милосердие по отношению к вновь пришедшим поколениям, не раскрывая всей жуткой правды о той цене, которой им досталась победа.
“Времена не выбирают — в них живут и умирают” — писал поэт. Не Иван Васильевич Лучук выбирал время, а оно выбрало его — мальчишку, уже успевшего хлебнуть в избытке нужды за первые два года войны. Он был пятнадцатилетним подростком, когда в маленький кольский поселок Кильдинстрой пришло сообщение о начале войны. “Выступление Молотова по радио для нас ничего не означало. Жизнь на этом не остановилась. Только во время очередной футбольной схватки со школьными друзьями началась бомбежка, один из мальчишек не успел убежать, погиб на наших глазах. Вот с чего началась для меня война. Северный край для немцев был стратегическим объектом, и бомбежки стали привычными уже летом 41-го года ”, — рассказывает Иван Васильевич, вспоминая, что практически все мужчины из поселка ушли на фронт. И пришлось женщинам и сразу повзрослевшим мальчишкам взвалить на свои плечи тыловые заботы: необходимо было не просто выживать, а помогать фронту.
Всех подростков поселка отправили в Тулому работать на совхозных полях: картошка, морковь, свекла, капуста — все это успевало вырасти за короткое северное лето. Как только заканчивалась посадка овощей, ребят бросали на заготовку кормов для скота. Положенная поначалу норма в тридцать с лишним соток оказалась непосильной для еще неокрепших детских рук. С уважением и почтением вспоминает Иван Васильевич заведующую отделом образования, которая заступилась за мальчишек перед местной властью, и норма была снижена до восемнадцати соток. А еще хранит он в памяти имя бригадира, настоявшего на том, чтобы четыре километра до поля и обратно ребят возили на тракторе. Как заканчивался покос, начина¬ли заготавливать веники: каждый должен был тридцать штук сделать за рабочую смену.
Суровая зима 1941 года стала испытанием для всех. Интернат в Коле собрал детей и продолжал их обучение. Учителя не ругали зачастую задерживавшихся дома после выходных учеников: все знали, что заготовка дров (именно это и было причиной задержки) — гарантия жизни. “Ходить за дровами было далеко, транспорта никакого не было. Дрова тащили обратно на себе или на детских санках, а дров надо было заготовить много, чтобы мать и сестра не замерзли ", — говорит И. В. Лучук. Полуголодные мальчишки умудрялись еще в Мурманске побывать, чтобы добыть хоть какую-нибудь добавку к скудному военному пайку. Двести пятьдесят граммов акульего мяса для детей и пятьсот — для взрослых многим спасли тогда жизнь. Рез¬кий рыбий запах этого мяса ничем нельзя было отбить. Одна порция шла на завтрак Ивану и его сестре, другая — на ужин, и по кусочку клейкого черного хлеба— вот и весь рацион на день. Рабочий паек матери оставался только ей, дети понимали: чтобы работать, нужны силы. “Однажды в Мурманске попали под бомбежку у гостиницы “Арктика ”, которая была тогда деревянной двухэтажной. В здание попала бомба, а крыльцо украшали два деревянных медведя. Директор выбежал и закричал: “Спасайте мишек!", а мы хлеба просим взамен. Ящики с продуктами таскали за хлеб. Тяжело было! Люди по стенкам и заборам ходили, чтобы не свалиться от голода", — вытирая слезу, невольно набежавшую от тяжелых воспоминаний, рассказывает Иван Васильевич. Раиса Николаевна, супруга И.В. Лучука, присоединяется к разговору, вспоминая, как трудно было в годы войны мурманчанам. Она все это время провела в областном городе. Бомбежки, по ее словам, были так час¬ты, что порой из убежища не успевали дойти до дома, как начинался очередной артобстрел. Выходя из укрытия, люди не знали — цел ли их дом, живы ли родные, друзья и соседи. Иногда оставались во время авианалетов дома, полагаясь на судьбу. Однажды, оставшись дома во время бомбежки, Раиса Николаевна чуть не погибла в собственной комнате под тяжестью шкафа, стоявшего у окна и упавшего от взрывной волны.
Когда осенью 1943 года молодого Ивана Лучука призвали в армию, ему не было еще семнадцати лет. Попал он в г. Грязовец Вологодской области, где проходил курс молодого бойца. После прорыва блокады Ленинграда из учебной части молодежь отправили на передовую. С удивительной точностью называет Иван Васильевич номер части, в которой служил: Третья Ударная Армия, седьмой корпус, 3 64 дивизия, 1216 стрелковый полк. Рота автоматчиков этой армии по¬пала в Псковскую область на границу с Ленинградской, но пробыли там недолго. Во время ожесточенных боев за одну из высот взвод был разбит. После небольшой передышки перебросили их чуть западнее Пскова на форсирование реки Великой. Название небольшой деревушки, под которой получил первое ранение молодой боец, в памяти не удержалось, но хорошо запомнился госпиталь, где пролежал Иван Васильевич двадцать два дня. Солдатская удача помогла после госпиталя попасть в свою часть, продвинувшуюся с боями уже до Латвии. Во время боев за Прибалтику под г. Ауксне опять ранение, выбившее из строя на двадцать дней. Память о той контузии не сотрешь: шрам на переносице напоминает о себе при каждом взгляде в зеркало.
Во время прибалтийских боев шла постоянная передислокация войск: Третья Армия, находясь с составе Первого Прибалтийского Фронта, оказалась под началом маршала Г. В. Жукова, командовавшего Первым Белорусским Фронтом. А это значило только то, что будет продолжаться постоянное наступление. Бои были тяжелые, армия несла много потерь. Роту, в которой оказался И. В. Лучук, полностью разбили, осталось в живых двенадцать человек. Разбросали их кого куда — Иван попал в связь. Довелось ему поучаствовать в форсировании Вислы, в боях под Варшавой, шел в составе армии на Кенигсберг. Оттуда попал он на Одер. Переправа через него навсегда запомнилась Ивану Васильевичу. «Весной 1944 года переправлялись через Одер кто на чем: первые были отправлены на больших моторных лодках, а остальные на плотах. Но настроение было боевое, потому что все понимали — конец близок. Этой же весной подошли к Берлину», — вспоминает И.В. Лучук.
Немцы, по его словам, дрались ожесточенно, отчаянно защищая каждую улицу, каждый дом. Последние бои за немецкую столицу были тяжелыми и трудными, особенно вспоминается ветерану взятие берлинского метро. Но долгожданный День Победы встречал Иван Васильевич в полевом госпитале, куда попал в ночь на Первомай. «Я же был связистом. До рейхстага оставалось немного, когда пропала связь с первым батальоном. Мне нужно было перебежать улицу и площадь рейхстага. Выскочил между домов, механически повернулся, и тут же получил ранение в ногу. В госпитале в Калишне пролежал весь май, июнь и июль, только в августе меня выписали. Оттуда уже попал в запасной полк», — рассказывает ветеран. В День Победы рядом с госпиталем раздались выстрелы, и, как вспоминает Иван Васильевич, подумали, что началась немецкая атака, но прибежавший в палату начальник госпиталя сообщил о конце войны. Радости не было предела: все начали обниматься, не обошлось и без победных ста граммов, которые так выручали в течение всей войны. «Ведь порой из атаки выходишь, руки трясутся так, что самокрутку свернуть невозможно. Нервы на взводе, расслабиться не можешь от напряжения», — не скрывая волнения, замечает И. В. Лучук. Достойное завершение ратного подвига — два ордена: Орден Великой Отечественной войны II степени и Орден Славы тоже II степени, медали «За взятие Варшавы», «За взятие Берлина». Юбилейные и памятные медали, врученные уже в мирные годы, занимают свое почетное место на парадном пиджаке Ивана Васильевича.
После окончания войны связистов забрали в Четвертую Воздушную Армию, чтобы переучить на стрелков-радистов. Так как старослужащих стали заменять молодежью, Иван Васильевич попал на курсы в метеослужбу. По трем ранениям, по окончании курсовой подготовки, зимой 1945 года его демобилизовали. Решил поехать к сестре, которая, выйдя замуж за пограничника, жила вместе с мужем и матерью в Молдавии, но не смог¬ло жаркое молдавское солнце завоевать сердце коренного северянина. Потянуло его в родные края.
Возвращение в Кильдинстрой было и радостью, и болью. Из двадцати ушедших на войну из поселка вернулось только семь человек, из которых четверо вскоре умерли от полученных ран. Приобретенные на курсах в армии знания пригодились в мирной жизни: устроился в родном поселке учеником электрика. Во время поездки в Мурманск повстречался с приятелем, соблазнившим жизнью в Росте, где находился кирпичный завод, но вскоре решил продолжить учебу. Повторив программу седьмого класса, в 1949 году сел на студенческую скамью в Мончегорском горно-металлургическом техникуме. Нужда и безденежье заставили перейти после второго курса на заочное отделение, «солдатская одежонка совсем поистрепалась». Жизнь постепенно налаживалась, работа инженером-электриком на «Североникеле» позволила набраться опыта. На четвертом курсе женился, а в 1956 году переехал в Оленегорск, по совету своего однокашника.
Так как мест по профессии не было, устроился Иван Васильевич на дробильно-обогатительную фабрику, которая еще только-только оборудовалась. Хороший характер, старательность были замечены, и стал он мастером смены. С гордостью и уважением рассказывает ветеран о своей смене — под его началом было 28 человек. «Смена моя была самой лучшей: первыми мы продробили шесть тысяч тонн руды. Про нас писали в газете, премию большую дали», — улыбается И.В. Лучук, вспоминая уже трудовые подвиги. Потом была работа главным электриком в главном корпусе фабрики, старшим электриком в корпусе сушки. Так судьба навсегда связала Ивана Васильевича с Оленегорским горно-обогатительным комбинатом. Двое сыновей, получив образование, остались в Оленегорске, свою трудовую жизнь они тоже начинали на комбинате.
Тяжело даются воспоминания о войне, послевоенных годах, но неунывающий оптимист Иван Васильевич Лучук бодро смотрит в будущее. Рядом с ним его жена — верная подруга, дети и внуки. Как бы ни тяжела была молодость, это лучшее время в жизни Ивана Васильевича. Ему можно гордиться достойно прожитой жизнью.