Родилась 11 апреля 1936 года в городе Хибиногорске (ныне Кировск) Ленинградской области Мурманского округа.
В 1937 году семья переезжает на территорию нынешнего поселка Оленья. Мы жили, где сейчас механический завод, в сторону Мончегорска 6 километр. Там стояли 2 казармы, рубленый дом, где жил мастер с семьей, а еще была конторка.
В 1939 году семья переехала в Пензенскую область. Жили на территории спиртзавода. Когда началась война и в августе 1941 года отца забрали на фронт, маму с тремя дочками перевезли в село Вирга, так как оставаться на территории завода стало опасно. Люде было 5 лет, младшим сестренкам – одной 3, а другой и вовсе 6 месяцев.
Село было большое 14 километров. Домов было много, очень много. Дома все деревянные, крытые соломой. Хозяйственные постройки - у тех кто побогаче были тоже деревянные, а у остальных – глиняные.
Изба досталась добротная, но мох из щелей повыпал или птицы растащили и поэтому сильно дуло. Но выбора не было, утеплили и стали жить. Мама сумела обменять корову на козу и овцу, поэтому молоко было, сестренка-то совсем маленькая была. Потом родились козлята и ягнята, так появилось хозяйство. Надо было заготавливать им траву, этим и занимались девочки, что постарше. Приходилось и пеленки сестренкины стирать. Здесь же, в селе, жила еще бабушка - мамина мать - и другие родственники.
Всю войну прожили в этом селе. Мама днем работала в колхозе, а по ночам обшивала деревенских. Шила-перешивала и пальто и штанишки и платьица. Спала мало, ночь-за-полночь горит коптилка – мама работает – шьет заказы. Денег не было, но кто за работу даст яиц, кто молока, кто что мог. Ходили в лаптях, плел один старый дедушка.
В селе жили дружно, помогали друг другу чем могли. Во многих избах жили эвакуированные. У нас тоже жила семья. Когда получали похоронку, то и горевали и причитали все вместе. К концу войны стали возвращаться мужчины, кто по ранению, кто по контузии. Когда на краю села появлялся солдат, все замирали в надежде – а вдруг мой! Пока он шел через село за ним уже шла толпа, провожая до дома, в надежде узнать хоть что-нибудь о своих родных.
В 1945 году я уже в третьем классе была. Для нас война закончилась 7 ноября 1945 года, когда папа вернулся домой. Папа имел ранение в грудь, левая рука была практически одна кость, все мышцы были порваны. А еще во время одного боя ему оторвало язык. Осколок попал в левую сторону лица, сразу срезало 4 зуба и язык. Наркоза не было, пришивали в живую. Он долго лежал в госпитале, пока ранение заживало, пока язык прирастал. В корне языка так и остался на всю жизнь маленький осколок. При волнении отец начинал заикаться. Отец умер в 1974 году. И буквально перед смертью вышел последний осколок, как кусочек скорлупы грецкого ореха.
Про войну папа не любил рассказывать, а на наши вопросы отвечал: «Лучше вам этого не знать и не узнать никогда». Могли только услышать, когда он разговаривал с такими же фронтовиками. Отец воевал на северо-западном направлении – Ржев, Орша, потом Белоруссия. Рассказывал, что сплошные болота, лошади тонут, орудия не проходят, тащили их на себе. Вырубали слеги и тащили эти тяжелые пушки кто по грудь, кто по пояс в воде. После войны у папы начались проблемы с желудком – надорвался. Образовалась язва, хорошо один профессор помог вылечить ее.
Когда директор спиртзавода Илья Анатольевич узнал, что папа вернулся, то опять позвал его к себе, на старую должность. В январе 1946 года мы переехали на спиртзавод в ту же избу, где жили до войны.
А до войны папа работал с Осацким. И когда тот узнал, что папа вернулся, он оформил ему вызов и мы переехали назад в Заполярье. Это был 1951 год. Сначала жили в Мончегорске. Дом был без удобств, только свет и на улице колонки, в которых можно было брать воду.
Потом переехали в район будущего Оленегорска. На территории нынешнего ДСУ стояли 2 барака – 10 и 11-й. Вот в 10-ом бараке у нас была комната 18 метров. А нас было уже 8 человек и 9-ая мамина племянница. Здесь мы жили до 1957 года.
(Из воспоминаний Людмилы Тимофеевны Арбузовой (Разбежновой))
Фотографии
